21 июня 2019
Как в ангарской воспитательной колонии учат малолетних преступников жить на воле
История Ангарской воспитательной колонии ГУФСИН России по Иркутской области ведет свой отсчет с 1966 года – ранее на этом месте была колония для взрослых осужденных. В разные годы за колючей проволокой находилось до 850 человек, сейчас же здесь пустынно – за совершенные преступления в АВК отбывают наказание 42 подростка в возрасте от 14 до 18 лет из Иркутской области, Бурятии и Забайкальского края. (Можно задержаться и до 19 лет, но только если будешь хорошим парнем.) Какими эти, по сути, еще мальчишки выйдут на волю? Удастся ли их перевоспитать?
На днях стало известно, что проект Ангарского фонда развития социальной сферы «Содействие» под названием «Мой первый дом. Старт в будущее», готовящийся к реализации на территории колонии, стал победителем первого конкурса президентских грантов, который проводился в 2019 году. В рамках этого гранта будет оборудована тренировочная квартира, где готовящихся к освобождению ребят будут учить самым обычным бытовым навыкам и поведению на свободе. Кстати, подобный проект – первый в России, поэтому мы решили своими глазами посмотреть, как это всё будет выглядеть.
Борщ и автобус
Как ни странно, приучение к свободе начинается с самой свободы. Небольшой двухэтажный дом, в котором оборудуют «квартиру», находится за пределами колонии.
– Около 15 процентов наших воспитанников – сироты, которые всю жизнь прожили на казенном обеспечении. Поэтому у них нет даже элементарных бытовых навыков. Да и годы в колонии такого опыта не добавляют. В реабилитационный центр, на базе которого и будет расположена тренировочная квартира, мы переводим тех, кто дожидается условно-досрочного освобождения, то есть положительно характеризующихся воспитанников. Им убегать или нарушать режим не имеет смысла – тут же снова окажутся за колючей проволокой. В квартире есть спальня, душевая кабинка, туалет и телевизор, рабочая зона, где можно готовить уроки, кухня, – рассказывает сопровождающий меня Иван Привалов, заместитель начальника ФКУ АВК ГУФСИН России.
В коридоре вкусно пахнет свежеподжаренным луком, встретившаяся нам женщина объясняет, что сейчас идет занятие по варке борща. Правда, семнадцатилетний Евгений, которого мы застали за нарезкой свеклы, готовить умел и раньше, до отбывания срока за кражу. Пока родители пили горькую, он добровольно взял на себя обязанность кормить младшую сестренку.
– Учим их ходить опрятными, поддерживать в доме чистоту, штопать носки, готовить белье к стирке и стирать. И даже как войти в автобус и оплатить проезд. Ценники вот собираем, чтобы знали стоимость продуктов, – рассказывает Галина Толстикова, социальный педагог отдела воспитательной работы с осужденными АВК.
А Иван Валентинович добавляет:
– У нас есть возможность вывозить наших ребят за пределы колонии. И как-то раз мы зашли с ними в торговый центр, чтобы пообедать на фудкорте. Мне долго пришлось уговаривать парня забрать нашу еду по чеку – он очень боялся, что это элементарное действие у него не получится. А когда зашли в туалет помыть руки, они аж отпрыгнули от крана с фотоэлементом, после того как неожиданно, без каких-либо видимых действий из него потекла вода.
Однако мало научиться готовить еду и мыть полы: если после «зоны» негде будет жить и работать, то бывшие осужденные скоро вернутся сюда же.
Спрашиваем Евгения о планах на жизнь после освобождения. Оказалось, что молодой человек собирается в армию! Но разве осужденных призывают?
– Есть такие случаи. Главное – желание и настойчивость. Один наш воспитанник нынешней осенью уже демобилизуется после службы в ВДВ. Мы тоже ему в этом помогли, выходили на уполномоченного по правам ребенка в Иркутской области и решали этот вопрос, – объяснил Иван Валентинович. И рассказал еще один случай, когда уполномоченный по правам ребенка Республики Бурятия помог воспитаннику после сдачи ЕГЭ сдать дополнительный экзамен по физике. В итоге молодой человек поступил на бюджетной основе в вуз и сейчас заканчивает второй курс.
– Мы стараемся отслеживать жизнь своих «выпускников» после колонии – по телефону, через социальные сети. Если нужно, ищем им жилье, ведь бывали случаи, когда наши воспитанники даже отказывались от родителей, лишь бы не возвращаться к ним обратно. На самом деле я раньше работал в разных колониях, где содержались взрослые преступники, но в воспитательной мне нравится больше – я вижу отдачу от того, что вкладываю в свою работу, – признается Привалов.
А вкладывать приходится много. Каково знать, например, что вот этот мальчишка осужден за двойное убийство с изнасилованием? И перейдет отсюда на взрослую зону? К малолетним преступникам отношение у нас очень мягкое, и не всегда, по мнению Ивана Привалова, это оправданно.
– Да, может, после первого условного приговора кто-то и одумается, возьмется за ум, – рассуждает наш собеседник. – Однако здесь есть подросток, который попал в колонию после девяти условных приговоров – только после этого ему дали срок семь лет! Теперь, даже если он уже осознал, что натворил, обратного пути уже нет. От нас по достижении 18 лет он перейдет в колонию общего режима, а, как показывает практика, взрослому судимому человеку вернуться к нормальной жизни гораздо сложнее, чем подростку.
Действительно, на «взрослой» зоне никто не будет возиться со вчерашним школьником, а вот в воспитательной колонии на каждого подростка приходится несколько сотрудников – каждый шаг под контролем, да еще и волонтеры с ними работают. Тот же Ангарский фонд «Содействие» тоже готовит ребят к вольной жизни. Члены фонда являются наставниками малолетних заключенных (многие из которых далеко не положительные, но в этом-то и вся «соль» проекта) в рамках московского проекта «Рестарт». На собственном примере показывают им, как законными способами стать успешными. В Москве очень удивились, когда узнали, что 12 vip-ангарчан изъявили желание тратить свое личное время на осужденных подростков, которые зачастую и собственным-то родителям были не нужны...
Школа за решёткой
В Ангарской воспитательной колонии воспитанником приходится совмещать учебу до обеда в школе с получением профессии швеи, каменщика, сварщика, рабочего зеленного хозяйства в послеобеденное время.
– К счастью, у нас уже нет начальной школы: дети умеют читать и писать, уроки ведем начиная с шестого класса. В этом году четверо наших девятиклассников сдали ОГЭ на пятерки. Ну у них и преподаватель хороший, выпускник МГУ. Однако за оценками мы не гонимся. Ведь они на самом деле далеко не всегда показатель того, что мы подразумеваем под словом «успешность»: хорошая работа, семья, квартира, машина. И наша задача – показать нашим подопечным, что они могут стать успешными, несмотря на весь предыдущий отрицательный опыт, – рассказала нашей газете Ирина Пескова, директор средней общеобразовательной школы ГУФСИН России по Иркутской области, действующей при колонии.
Конечно, школьники в колонии непростые, у большинства из них образование уровня «коридор», ведь учителя предпочитали заниматься более послушными, домашними детьми. И главная цель школы за колючей проволокой – дать понять ученикам, что «отверженные», в которых порой уже не верят даже собственные родители, тоже могут быть умными и талантливыми. Передо мной пухлые папки с грамотами и дипломами воспитанников, которые побеждали в российских и даже международных конкурсах. И это не случайность, ведь в колонии с трудными подростками остаются работать те, кому это действительно интересно и кто может «держать» класс.
– Мы как-то проводили эксперимент по обмену с учителями одной из ангарских школ. Наши учителя провели там уроки без проблем. А вот педагоги «с воли» стушевались. Нашим воспитанникам пришлось даже успокаивать одну из учительниц, объясняя, что ничего страшного с ней на уроке не произойдет, – смеется Ирина Михайловна.
При таком подходе вполне закономерно, что школа Ангарской воспитательной колонии по результатам конкурса «Успешная школа», проводящегося «Учительской газетой», в 2016 году стала лучшей среди более чем трех тысяч школ России!
АУЕ
Побывав в воспитательной колонии для подростков, мы не могли не затронуть и тему АУЕ – арестантско-уркаганского единства, которым, к сожалению, бредит немало ангарских подростков. По наблюдению Ивана Привалова, чем ниже уровень жизни населения, тем больше головы ребят забиты блатной романтикой. Эти заблуждения распространены и среди взрослых, которые, бывает, сами учат детей тому, что без криминала не проживешь. Встречаются даже целые династии, для которых тюрьма – дом родной. Только попадая в колонию, многие подростки осознают, что всё, что проповедовали законы АУЕ, не соответствует действительности. Никакого воровского братства не существует – каждый сам за себя! И если кому-то несчастный подросток и нужен, так только своим родным.
– Сейчас мы практикуем беседы подростков из колонии с ребятами «с воли» из группы риска. И, как отмечают работники комиссии по делам несовершеннолетних, эти «живые» разговоры про подъем в 6.30 утра, обязательную зарядку, ежедневную школу и училище, которые не прогуляешь, очень сильно влияют на тех, кто только собирается пойти по наклонной. Кто-то берется за учебу, записывается в кружки и секции. И это уже хорошо, – резюмирует Иван Валентинович.
Он провожает меня через КПП за ворота колонии. Я возвращаю тревожную кнопку, которую мне выдали на всякий случай, а мне отдают мой телефон – проносить гаджеты в колонию строго запрещено. Кажется, что за забором даже дышится легче. Оборачиваюсь назад, смотрю на высокие стены, опутанные колючей проволокой, и мысленно желаю, чтобы у мальчишек, которые остались за ними, всё в жизни получилось…